Александр Чайников и Вадим Белоконь рассказали, как рождаются спектакли
KOC_6252.jpg
До сих пор музыканты
История жизни Вадима Белоконя до театра, по словам самого режиссера, проста и незатейлива — школа №2, про которую он уже совсем забыл, школа №32. Родной политехнический институт — Вадим даже не сомневался, что может быть кемто другим — инженер, и все тут.
Потом вдруг — музыка, в армии — ансамбль песни и пляски, потом — театральный институт.
— Конечно, все не совсем «вдруг», — поясняет Вадим Васильевич. — Я с детства любил и музыку, и танцы, и всегда этим занимался — агитбригады, которые в те времена были весьма популярны, художественная самодеятельность в школах, в армии, в институте.
Именно музыку сначала и избрал для себя Вадим Белоконь — вместе с товарищами создал команду «Кава». Первую запись группы официально сделали в 1984 году. Тогда еще она называлась помальчишески правильно — рокгруппа «Кавардак», потом осталось только четыре буквы.
— У нас тогда было поветрие — мы сокращали все слова: если абонемент на проезд в автобусе, то это — «абик», например, — вспоминает Вадим Васильевич. — Вот так и от «Кавардака» осталось только «Кава». И в театр мы пришли, как музыканты — никто из нас не предполагал, что будет играть чтото как артист, ставить спектакли впоследствии, как я или мой друг Александр Ряписов (сейчас Александр — режиссер театра в Нижнем Новгороде — ред.). Просто так случилось, что Саша Ряписов и Юра Крылов играли на свадьбе у Андрея Мурайкина, и Сергей Николаевич Губарь, присутствовавший в качестве гостя, пригласил их в театр. Ну, а вслед за ними и я пришел.
Сегодня «Кава» уже не существует. Но воспоминания о ней в творческой среде Первоуральска до сих пор живы.
Позже Вадим Белоконь окончил театральный институт, отделение «Актер театра драмы и кино».
Мы — не новаторы
Самую первую режиссерскую работу Вадим Васильевич делал совместно с Александром Ряписовым, она называлась «Золотой цыпленок» — детская сказка на Новый год. Потом была сказка «Сокровища Бразилии», полностью поставленная Вадимом.
— Я всю жизнь занимался песней — это интересный жанр, он очень емкий. Три минуты эфирного времени, и в них нужно уложить все, — говорит режиссер. — Но когда ты всю жизнь занимаешься миниатюрой, хочется попробовать какието противоположные, объемные вещи, вмещающие в себя все — и песни, и танцы, и пластику. Мы почему сейчас декларируем некий синтетический театр — для меня, на самом деле, очень близки все синтетические виды искусства, потому что, вопервых, мне это просто нравится, а вовторых, сейчас это востребовано, и все мировые театры к этому стремятся. Это не значит, что мы уходим от живого человеческого общения. Это говорит о том, что мы стараемся пользоваться все большим набором средств. Но мы в этом плане — не новаторы, синтетический театр не вчера родился, мы только стремимся наполнить спектакли всеми формами исполнительского искусства на высоком профессиональном уровне.
Режиссеру нужно доверять
— Я могу сказать, почему люди режиссерами становятся, — вступает в беседу Александр Чайников. — Вот я попробовал и понял, что это — не мое, и не стал продолжать, хотя это очень интересно. Актер в любом случае находится в подчинении. Он, как солдат в армии — должен замять свое собственное «я», сказать режиссеру «да» и выполнять все его требования. А режиссер в этом смысле — человек, который, придумав свой ход, свою интерпретацию какойто истории, предлагает актеру создать это все, потому что режиссер, пережив эмоции за пятьсемьпятьдесят персонажей из истории, сам это все сыграть не сможет. Воплотить это можно, только если заразить идеей актеров. Режиссер — это тот человек, который, придумав и пережив литературное произведение, собирает коллектив и говорит: «Ребята, я знаю, как это сделать».
— Мне кажется, что у меня в голове есть маленький генератор идей, — продолжает Вадим Васильевич. — Мне всегда было интересно зарождение идеи, потом не всегда хочется ее воплощать, но сам процесс зарождения мне больше всего и нравится.
Каждый актер — это своя вселенная, своя душа, считает Вадим Белоконь. Раньше в театре артисты были всегда с определенным амплуа — комик, трагик, геройлюбовник, инженю и так далее. Сейчас эта грань стерлась. Тем не менее, у человека существует фактура, присущий только ему темперамент.
— Самое главное со стороны актера — довериться и подчиниться, — объясняет Александр Чайников. — Вот я прочитал то же произведение, что и режиссер, у меня свой взгляд на этот текст. Но, поскольку я доверяю Вадику как режиссеру, свое мнение об этой пьесе или об этом герое я отодвигаю на второй план, потому что превалирует именно режиссерская точка зрения.
Свои люди
— Вот как актер мне Белоконь не нравится, потому что у него есть некая неудержимость — его на сцене может понести, и никто не знает — куда, — говорит Александр Чайников. — Но непредсказуемость Вадима, как актера является большим плюсом его как режиссера. Вот, например, читаешь материал на первый раз — както не очень. Спрашиваешь — ну что вот ты тут собрался ставить? И вдруг Вадим начинает рассказывать такое — оказывается то, что я прочитал, это совсем не то, что я прочитал. Тут, оказывается, боевик какойто захватывающий, детектив, комедия. Думаешь: «Господи, а ято как пропустил все это?» И понимаешь, как хорошо, что ты не режиссер, потому, что ты бы этого никогда не увидел. А если у человека мозг так работает, что он замечает то, что другие не видят, так дай ему Бог сил творить дальше.
То, что придумывает режиссер, артистам до конца рассказывать нельзя, актерская природа и интуиция тоже должны делать свое дело. Задача режиссера — задать нужное направление для актера, но, в тоже время, дать определенную свободу.
— У Вадима есть особенность: в том, что он придумал, потом многое находят не только актеры, но и зрители, и критики. То, что придумано и сформулировано — это верхушка айсберга, каждый может для себя чтото новое открыть, — считает Александр Чайников.
— Мы с Сашей делали передачу на телевидении «Идите в…», — не упускает шанса ответно похвалить друга Вадим. — Поэтому, когда я пришел работать в театр, то сразу сказал, что мне нужен Чайников, потому что я знаю, как с ним разговаривать и работать. Свой человек для режиссера — большая находка. Саша синтетический — может сделать и то, и это. Если он с первого раза не может чтото сделать на сцене, он будет всю ночь тренироваться, и утром у меня не будет к нему вопросов.
«Пока не до шедевров»
Вадим Белоконь работал не только в Первоуральске. В Озерске он ставил «Сокровища Бразилии», но спектакль был уже совершенно другой. Сейчас он периодически ведет переговоры с другими театрами, его приглашали в Башкирию в молодежный театр, в Стерлитамак — у них очень хороший театр, серьезный. Но у режиссера сейчас на это просто нет времени — ему нужно, чтобы наш городской театр крепко встал на ноги.
— Мы уже нашли свою дорожку и потихоньку ее топчем. Надеюсь, что со временем она из тропинки превратится в нормальную асфальтовую магистраль, — говорит режиссер. — Новая дорожка — это именно тот синтетический театр, о котором я говорил. Я считаю, что это будет интересно людям, да и у артистов появится масса возможностей реализоваться. И материал можно брать любой — начиная от залихватских комедий и заканчивая самыми трагическими произведениями. Сейчас хочется не говорить о какихто шедеврах, а наладить работу театра, чтобы у людей появилась в нем потребность, и появилось желание в театре бывать.
Источник: Городские вести. Новости Первоуральска
Материалы по теме:
|
|
