Пенсионерка 15 лет пытается вернуть жилье, которого ее лишили мошенники

Просто верните квартиру

Дание Галикаевой — 72 года. Всю жизнь она проработала на ЖБИиКе простым рабочим — именно про таких людей, как она, говорят, что они зарабатывают потом и кровью. Таким образом Дания заработала трехкомнатную квартиру. Казалось бы, живи да радуйся, но в конце 90-х женщина решила помочь своим сыновьям обзавестись собственным жильем, разменяв родную «трешку». С 1998 года и начинаются мытарства пенсионерки.

—  Про мою жизнь можно детектив написать, — улыбаясь, говорит женщина. Спустя всего несколько минут она перестанет стесняться и даст волю эмоциям — едва сможет сдерживать слезы. — Так получилось, что и квартиры я лишилась, и сын погиб, еще и машину, в конце концов, увели. Но это уже совсем другая история.

Трехкомнатную квартиру Дания Галикаева решила разменять на двухкомнатную и однокомнатную. Продала сад, кое-какое имущество, заняла у знакомых и осуществила задуманное. Сыну отдала «двушку», сама поселилась в «однушке». В 1998 году решила, что можно еще немного напрячься и расширить квадратные метры, доплатив за двухкомнатную.

— Сама не стала искать варианты, работала все, вот и обратилась к риелторам, — продолжает Дания. — Связалась с агентством недвижимости — Александр Синицких и Владимир Удинцев его держали.

Квартиру Дании «предприимчивые» мужчины продали, показав ей вариант с двухкомнатной квартирой на Магнитке.

— Деньги взяли за мою квартиру — по тем деньгам 52 тысячи стоило мое жилье, я их даже и в руках не держала — женщина, которая покупала, расплачивалась с риелторами, а я лишь подписи ставила, — вздыхает пенсионерка. — Квартиру на Магнитке показали — она мне даже понравилась, а вот заехать туда не удалось.

Только спустя полгода женщина поняла, что ее обманули. Побежала в суд. Суд постановил, чтобы жилье Галикаевой дали.

— Тогда эти мошенники испугались, — говорит Дания. — Быстро нашли мне квартиру на Динасе, в доме барачного типа. Хозяевам этой квартиры они купили дом под Михайловском, а меня на Динас засадили. Без прописки, без документов — мол, живи, пока мы проблему с той квартирой не решим, что на Магнитке приглянулась.

Женщина снова поверила. Жила, успела наладить какой-никакой быт.

— Через какое-то время стали ходить — то зять, то племянница уехавших хозяев, мол, зачем вы сюда заехали, — сетует пенсионерка. — В одну прекрасную ночь стук в окно — не реагирую. Постучали еще. Снова молчу. А потом просто высадили его. Первый этаж. Пока он — зять хозяйки, бывший зэк — ломал окно, я выскочила, залетела в другой подъезд, вызвала милицию.

Хоть обидчика и забрали, оставаться в злополучном жилище Дания боялась. Собрала пожитки и переехала в деревню, в заброшенную хибару.

— Года четыре я там жила, пока дом совсем не развалился, — чуть не плачет женщина. — Пришлось возвращаться. Ночевала у знакомых, родственников, у младшего сына — всяко бывало, даже в подвалах проводила ночи иногда.

За это время слушать «завтраки» от риелторов ей надоело. Галикаева снова обратилась к правоохранителям, чтобы уголовное дело возбудили вновь.

— Они говорят — решение суда у вас есть, идите к судебным приставам, — говорит Дания. — Приставы отправляют обратно в милицию, мол, пусть проводят расследование. Тогда я и поняла — справедливости в этой жизни нет.

С тех пор прошло 15 лет. За это время прошел ни один десяток судов. Если раньше обидчики являлись на заседания, то последние несколько лет не считают нужным церемониться с обманутой пенсионеркой.

— Я просто хочу, чтобы мне вернули квартиру — ничего больше не надо, никаких моральных ущербов, — плачет Дания. — Я даже помню слова судьи на одном из первых судов — мол, вы же обманули женщину, верните ей квартиру. Этим разговор закончился — Синицких и Удинцев даже отвечать ничего не стали. А меня ведь два раза из петли вытаскивали, я и в психбольнице пару раз лежала — нервы не выдерживали.

Мы общались с Данией Галикаевой в конце июля — женщина беседовала с нами в садовом домике в коллективном товариществе. Участок не ее — принадлежит снохе.

— Хорошая она, разрешает мне жить здесь, сколько нужно, — хвалит женщина жену младшего сына. Старший сын Дании до сегодняшних дней не дожил — погиб. Почему родственники не приютят жертву «черных риелторов» — непонятно, но Галикаева говорит, что не хочет мешаться, там своя семья.

С наступлением холодов ей придется искать местечко потеплее — садовый домик не отапливается.

Жилье — не спичечный коробок

Вячеслав Решетников, заместитель прокурора:

— Прокуратура обращалась в суд по жалобе Дании Галикаевой — мы выступали за компенсацию, эквивалентную стоимости ее квартиры сейчас. Суд не принял сторону прокурора, мотивируя это более ранним судебным решением, согласно которому Галикаевой должны были компенсировать стоимость утерянного жилья. Насколько я помню, исполнение решения данного суда было невозможно в связи с невозможностью взыскания — формально у Удинцева и Синицких никакого имущества нет. Факт мошенничества в отношении этой гражданки доказан, но проблема в том, что истек срок давности ответственности за это уголовное преступление — десять лет. Сейчас гражданка может пойти по такому пути — обратиться в органы местного самоуправления, представить необходимые документы и встать на очередь как малоимущая и нуждающаяся в жилье. Особо выбирать ей сейчас не из чего.

Хотелось бы обратиться к гражданам, которые совершают сделки с недвижимостью: будьте внимательны при подписании тех или иных документов. Сейчас есть случаи, когда обращаются в правоохранительные органы лишь после того, как наподписывают документов и наделают доверенностей, а потом говорят — квартиру отобрали. Поднимаем документы, чтобы уличить в мошенничестве, выясняется, что есть подписи даже в получении денежных средств. В конце концов, жилье — это не коробок спичек, которым можно просто поделиться.