sexy vidio film rajwap.pro hidden camera porn
www wep 95 com homeindiansex.net indian mms sex scandal videos
x vidio com indian bukaporn.net badwap.com
xbitube.com doodhwali.net xxx vxxx
punjabi video xshaker.net babbu maan house
ww xxx indian onlyindianpornx.net boysfood
xxx sex video bp onlyindianpornx.com full saxy wallpaper
www bihari xxx com redwap2.com boobs fuck tubedupe videos
fapality xxxindianporn.org hindi indian porn
karpewadi desixxxtube.info sexy video live hd
hindi xxx video 3gp hotindianporn.mobi blue video indian
south indian sex movie goindian.net sex with grandmother
telugu sex rape freeindianporn.info girl sexy hot
hindi hot sexy picture onlyindian.org freexvideo
maa ki chut video bigindiansex.mobi kajal ki blue picture

Лариса Шестакова уверена, что ее матери не стало из-за бездействия врачей

Лариса Шестакова уверена, что ее матери не стало из-за бездействия врачей
24.06.2013
Источник: Городские Вести

«Оплошность хирурга, оплошность хирурга», — всего два слова вертятся в голове Ларисы Шестаковой уже две недели. Именно столько прошло с того злополучного дня, когда Лариса и ее семья узнали, что нет больше их мамы, и именно так в разговоре тет-­а­-тет причину смерти объяснил их лечащий врач. Стоя перед гробом матери, Шестакова пообещала, что достучится до людей в белых халатах именно через прессу, ведь их святая обязанность — спасать человеческие жизни и облегчать страдания. Почему жительница Первоуральска уверена, что в смерти ее 60­летней матери виноваты именно хирурги ГБ №1 — в материале «Городских вестей».

Диагноз — за семью печатями

— Моя мама, Зоя Зенкова, заболела в феврале, — рассказ дается Ларисе Шестаковой сложно. Женщина нервничает, в руках — носовой платок. — Жаловалась на периодические боли в животе, слабость, в марте ее положили в больницу на Динасе с тошнотой и рвотой.

Сделав массу анализов, женщине не могли поставить диагноз — так и отправили домой, до первого приступа.

— Несколько раз она теряла сознание, пыталась поесть — большая часть пищи выходила наружу, — продолжает Лариса. — Наш фельдшер, врачи «скорой помощи» предполагали, что у нее непроходимость кишечника. Но в самой больнице диагноз определить не могли.

Спустя несколько недель поняли, что женщине дома лучше не становится — боли не проходили, надолго в организме не задерживалась даже жидкая пища.

— Решили, что возьмем направление и поедем в ГБ №1 — я была уверена, что это лучшая больница в нашем округе, — говорит Шестакова. — Мы приехали, думали, что нам сразу же окажут помощь, но в приемном покое нас продержали три часа! Мама несколько раз была на грани обморока, а врачи решали — куда же нас определить: в терапию, хирургию или реанимацию. Хирурги, как они говорят, «исключали свою патологию», терапевты — свою.

В итоге, Зою Зенкову определили в реанимацию хирургии.

Буквально сразу же Зою Геннадьевну перевели в реанимацию терапии, ведь хирурги были уверены — не их случай.

— Я понимаю, что у нее был букет своих болячек: слабое сердце, больные ноги и так далее, но все они были совместимы с жизнью. 26 дней моя мама пролежала в больнице — диагноза так и не поставили.

Нет диагноза — нет направления

Так и не поставив диагноз, пожилую женщину отправили домой. Как оказалось, это были последние несколько дней, которые Зоя Зенкова провела у себя дома в кругу семьи.

— Мы вынесли маму из дома буквально на носилках, — чуть не плачет Лариса Шестакова. — И снова поехали в хирургию ГБ №1 — маме резко стало хуже, она жаловалась на адскую боль, ничего вообще не могла съесть — ее тут же рвало.

Семья Шестаковых живет в Вересовке — это небольшой поселок за Билимбаем. Вызывать и ждать «скорую» не стали — повезли мать в город на собственном транспорте. В приемном покое хирургии их даже узнали — проходящий врач обронил фразу «А, это снова вы». Лариса сначала даже обрадовалась. Но ненадолго.

— Вызвали нам «скорую», чтобы отправить в ГБ №3 на Динас,— говорит Шестакова. — Мы в голос отказались, потому что считали, что в ГБ № 1 специалисты лучше. «Скорая» все-­таки приехала, врач померил давление — его просто не было. Он потребовал, чтобы поднимали в реанимацию хирургии, ведь перевозить в таком состоянии просто нельзя было. Ее подняли.

Лариса забрала мамины вещи и успела доехать только до Билимбая, как позвонили из больницы и попросили привезти вещи Зои Геннадьевны — ее перевели в палату терапии.

— Как? Так быстро? Неужели за это время ее успел кто­-то посмотреть? — Шестакова тогда удивилась, но развернулась и поехала обратно.

— Я зашла в палату — мама была серой, жаловалась, что плохо, — плачет Лариса Шестакова. — Я успокаивала, говорила, чтобы не переживала, ей обязательно помогут.

Мама позвонила на следующее утро: «Я не могу идти на уколы, боль адская, зашли в палату и отругали меня, что я не иду на уколы», — еле слышно сказала Зоя Геннадьевна в телефон.

— В терапии ставят уколы и капельницы только в ординаторской, — объясняет Шестакова. — В палате запрещено. Мама не провела в больнице и двух недель — серела, таяла прямо на глазах.

По словам Шестаковой, ее матери несколько раз приходилось делать ФГДС, проводили манипуляции с кишечником, делали анализы — все в норме.

— Все в норме, а человек тает, диагноза нет, — разводит руками Лариса. — Ей ставили обезболивающее, но оно не помогало. Мама постоянно хотела есть, говорила, что желудок просто разрывает от боли, но пища не задерживалась в ней более пяти минут. Я успокаивала ее, как могла, говорила, что сделают еще анализы, мы потребуем направление в Екатеринбург. Я и потребовала, но мне не дали, сказав, что у нас нет диагноза, а без установленного диагноза они не могут дать направление.

Вскрытие показало

Лариса Шестакова не имеет претензий к терапевту, которая пыталась спасти ее мать:

— Молоденькая девушка, видно было, что старается, навещает ее в палате, интересуется. Меня возмущают хирурги. Знаете, есть шутка такая — «Вскрытие покажет». Вот вскрытие и показало, что у моей мамы была спаечная непроходимость тонкого кишечника — стезя хирургов, которые сразу «исключили свою патологию».

Лариса регулярно приезжала к матери, созванивалась с ней, пыталась «выбить» направление. Сейчас корит себя за то, что не настояла, смалодушничала.

В воскресенье Зоя Зенкова позвонила дочери. В последний раз.

— Мне плохо, я, видимо, умираю, — Лариса не могла разобрать отдельные слова матери, но успокаивала, уверяла, что выкарабкаются.

— Не помню, как заснула в ту ночь, проснулась рано — шести не было, — говорит женщина. — Думала, надо позвонить, надо позвонить, но ловила себя на мысли, что рано, подожду еще.

Позвонила Лариса Шестакова в половине восьмого. Один звонок, второй, третий — трубку никто не брал. После многочисленных попыток дозвониться, трубку взяли. Но ответил не мамин голос: «Приезжайте, ваша мама умерла».

— Я в негодовании, — уже не сдерживает эмоций Шестакова. — Я же просила, я требовала направление в Екатеринбург! Ей только исполнилось 60 лет! Она была полна энергии, мы вместе работали, жили! Хотя она спокойно могла жить и одна, но мы жили все вместе, семьей — не могли друг без друга! Как мне теперь жить без нее? Да, она была полная, болели ноги, но никогда не сидела без дела. Она не должна была умереть.

По словам женщин — соседок по палате, где лежала Зоя Зенкова, та потеряла сознание в три часа ночи, в реанимацию ее определили не сразу.

— Видимо, пытались оперировать, — предполагает Шестакова. — А может, и нет. Но результаты вскрытия были известны уже в 10 утра. Я понимаю, что сейчас ничего не докажешь, но я хочу, чтобы эту публикацию увидели врачи и поняли, что они имеют дело с человеческими судьбами, жизнями. Я понимаю, что они каждый день видят смерть и страдания, но нельзя так черстветь! Судиться не буду — без толку, да и маму не вернешь. Но я хочу достучаться до людей в белых халатах — когда умирает один человек, страдает от этого масса народа. Моему старшему сыну 19 лет — он ревет! Этот взрослый парень ревет! У меня жучком до сих пор вертится фраза: «Оплошность хирургов, оплошность хирургов». Оплошность? А как мне жить с этим сейчас?

И снова оплошности?

Лариса Шестакова уверяет: ее случай — не единственный. Из­за врачебной ошибки своих родных потеряли две ее подруги — Светлана Хромых и Елизавета Ярина.

Матери Светланы было всего 56 лет. Женщина уверена — ее мать не должна была умереть из­-за желчного камня в протоке.

— За два дня в больнице сгорела, как свечка, — плачет Светлана. — Ее таскали на анализы, водили на томограф. А итог? Неужели, если человек пожилой, то из больницы ему прямая дорога в могилу?

Муж Елизаветы умер от… аппендицита. Три дня его держали в больнице, готовили к операции, а когда ее все­таки сделали, в сознание Виктор Ярин так и не пришел. Диагноз — гнойный перитонит. Ему было всего 57 лет, и он содержал семью.

По неофициальной информации из ГБ №1, общение с родными умерших пациентов — отдельная и деликатнейшая тема. Большинство из таких людей уверены, что в смерти родственника повинен исключительно врач. Официальные комментарии о ходе лечения Зои Зенковой от руководства ГБ №1 мы надеемся получить к моменту выхода следующего номера «Городских вестей» — главврач Николай Шайдуров находится в отпуске.

До пяти лет

Вячеслав Решетников, помощник прокурора:

— Если родственники умершей Зои Зенковой уверены, что в действиях врачей есть недоработка или даже халатность, то они имеют право написать заявление на имя руководителя Межрайонного следственного отдела СК РФ в Певроуральске Игоря Карпова, поскольку по действующему УПК статьи «Халатность» находятся в их компетенции. Кроме того, родные могут обраться в Росздравнадзор — в его полномочиях проверка учреждений здравоохранения и выполнения ими законодательства, ведь осуществление медицинской деятельности — сфера лицензированная. Неверное или неправильное осуществление лечения — это тоже нарушение лицензии. Безусловно, родственники умершей женщины имеют право обратиться за компенсацией морального вреда в суд. На самом деле, сфера здравоохранения — очень деликатная тема, ведь никто, кроме медика, не скажет — должным или не должным образом осуществлялось лечение. Юрист может дать с позиции уголовного кодекса под тем или иным действиям и нарушениям, но подключать специалистов из Росздравнадзора надо.





Материалы по теме: