Имидж опорного края дорого обошелся нашей экологии, считает директор первоуральского экологического фонда Владимир Плюснин

Владимир Плюснин: «Я предлагаю редакции Городских Вестей обратиться к руководству СУМЗа и провести пресс­конференцию на территории нашего города. Потому что, сколько я себя помню, мы всегда ездим в Ревду. Сравнили бы, что делается у нас на предприятиях, на том же Хромпике, Новотрубном — это будет абсолютно правильно. На моей памяти был один раз, когда сюда приезжал главный инженер СУМЗа».

В первое воскресенье июня определенная часть прогрессивного человечества отмечала День эколога. По идее, международный статус праздника должен поднимать значимость и рейтинг экологов. Но по мнению директора муниципального экологического фонда Владимира Плюснина, помимо праздников и сотрясения воздуха разговорами про экологию, должны быть какие­то конкретные вещи.

 Первыми стали Сажино и «Шанс»

— Я всегда говорю, что у нас город — хрестоматийный, классический, старопромышленный, сложившийся инфраструктурно, экологически, социально вокруг заводов. Его и городом ­то назвать трудно. Это промышленная зона с вкраплениями жилья.

Мы с вами привыкли гордиться тем, что Урал — опорный край державы, что мы со времен Петра Первого уральским железом поддерживали обороноспособность Родины. Все это правильно, все это замечательно. Но, к сожалению, бесплатного ничего не бывает, рано или поздно наступает некий срок, когда приходится по своим обязательствам платить.

— Когда в городе впервые заговорили об экологии?

— Первыми были жители деревни Сажино, которая была очень «удачно» расположена между СУМЗом и «Хромпиком». Они в конце 60­х — начале 70­х годов реально отстаивали свои права. В течение более чем пяти лет сажинцы говорили о том, что невозможно жить в этой промышленной зоне. Деревня была переселена. И это тогда был в Советском Союзе один из немногих примеров, когда за счет личного энтузиазма люди смогли решить проблему. Это было гигантским шагом, потому что общество стало понимать — невозможно говорить об экологии, о здравоохранении, при этом постоянно наращивая объемы производства и ничего не делая для защиты окружающей среды.

 — Говоря о «зеленом» движении в Первоуральске, нельзя не вспомнить о клубе «Шанс».

— В этот экологический клуб входили такие известные тогда общественники, как Нина Барац, Владимир Ширинкин, Владимир Гавелько. Именно по инициативе первоуральской общественности была проведена комплексная экологическая экспертиза Первоуральско­Ревдинского промузла. Вот тогда впервые были проанализированы все природные среды. Впервые у нас были выявлены основные проблемные точки, впервые был поставлен вопрос о принятии жестких кардинальных мер для загрязнителей. Впервые люди сказали, что не хотят жить в таких экологических условиях, им не надо имиджа вот этого опорного края, они хотят, чтобы у детей и у внуков было какое­то будущее. В результате этой экспертизы родилась программа по реабилитации здоровья населения. Впервые был осуществлен комплексный подход к решению этих назревших проблем.

— Следующим этапом, наверное, стали 2000­е годы?

— К сожалению, к тому времени уже достаточно много ушло ранее сформированных структур по охране окружающей среды. Сама система экологических фондов, когда экологические платежи оседали в одном месте, тратились именно на экологию, тоже была разрушена. Какие­то экологические функции: выдача лицензий, контролирующие функции были поделены на кучу министерств и ведомств, и промышленникам достаточно сложно было даже понять, кто у нас за что отвечает. Кто за мусор, кто за воду, кто за лицензирование, кто проверяет, кто не проверяет.

Это — наше, а это — ваше

— На работе первоуральских экологов этот раздрай как­то сказался?

— Идеология Администрации и наших городских экологов в том, что мы пытаемся отойти от узковедомственного подхода к охране окружающей среды, когда каждый отвечает только за ту территорию, в границах которой он находится. Мы пытаемся рассматривать нашу территорию как единое целое, в том числе и с Ревдой. И неслучайно возник Первоуральско­Ревдинский промышленный узел в советское время, и мы сейчас очень серьезные прилагаем усилия для того, чтобы его реанимировать.

— В отношениях с СУМЗом в последнее время есть какие-­то улучшения?

— Нужно отдать должное, что в последнее время СУМЗ тратит значительные средства на экологию. Тем не менее, мы столкнулись с такой ситуацией, что, затрачивая средства на защиту окружающей среды, он почему­то жестко стоит на ведомственных позициях — вот наша территория, вот ваша. И на вашей территории вы как­то сами справляйтесь. Я об этом говорил много и, видать, договорился. Почему­то одно из моих интервью руководство СУМЗа посчитало порочащим их честь и достоинство, поэтому с ноября прошлого года мы находимся в непрерывных судебных процессах.

Ситуация с СУМЗом требует отдельного разговора, и мы в ближайшее время к этой теме обязательно вернемся.

Реакция простая — смерть

— Как оценивается экологическая ситуация?

— Мы можем оценивать ситуацию по нашим с вами ощущениям — здесь пахнет, здесь не пахнет, мы можем оценивать ситуацию по такому критерию, как количество освоенных средств, выделенных на экологическую программу — это тоже немаловажно. А можно оценивать ситуацию с учетом экологических индикаторов. Потому что как бы мы с вами замечательно не рассказывали, сколько денег потратили на экологические мероприятия, но растения, животные газет не читают, телевизор не смотрят, поэтому на ухудшение экологической обстановки реагируют очень просто — умирают. На улучшение экологической обстановки они реагируют тоже достаточно просто — начинают возрождать биологическое разнообразие.

У нас юг, юго­запад наиболее напряженные территории, и чем дальше на север, тем ситуация больше улучшается. Лучше качество растительного покрова, больше различного вида растений развивается там и живет. Вот это так называемая индикация биологическая, ею точно никого не обманешь.

— А посты мониторинга — от них есть какой­то толк?

— Есть такая норма — на 50 тысяч населения должен приходиться один пост мониторинга. Тем не  менее, у нас сложилась такая ситуация, что на всем Динасе, который находится между крупными промышленными предприятиями, нет ни одного поста. Есть пост Гидромета, но он законсервирован. То же самое в Талице. Да, у нас сейчас установлены два новых поста, которые осуществляют непрерывный экологический мониторинг, но они охватывают только центральную часть города. Поэтому в нашей муниципальной экологической программе одним из приоритетных направлений, после здоровья, стоит вопрос расширения системы мониторинга атмосферы. При этом мы не только предприятия контролируем, которые находятся не на нашей территории, но и заставляем шевелиться собственные предприятия.

Фобия реконструкции

— Только хотела сказать, что кроме СУМЗа, еще и наши предприятия гадят?

— Первоуральские предприятия мы начинаем резко подстегивать к тому, чтобы они занимались решением своих вопросов. Из положительных примеров — ТИМ, ТЭЦ. По воздуху сейчас все опять вспоминают «Хромпик». Но на сегодняшний момент «Хромпик» не входит даже в пятерку основных загрязнителей атмосферы.

— А почему каждое новое производство в Первоуральске воспринимается как нечто ужасное?

— Несмотря на многовековые традиции, у первоуральцев развита  некая фобия реконструкции. Вот есть такое жесткое правило: для того, чтобы что­то новое открыть и построить, надо что­то старое закрыть. Сейчас, например, у нас пойдет рекультивация шламохранилищ. У нас на оборотную систему водоснабжения перешел «Динур», они закрывают свое старое хозяйство, уже готов проект. Новотрубный завод — идет резкое снижение риска загрязнения водного бассейна. Когда закрывается старое производство, мы с вами закрываем огромное количество старых источников выбросов и сбросов определенных веществ в воду, атмосферу, в окружающую среду. Это надо тоже понимать.

— Странно, что за рубежом так к модернизации не относятся…

— На Западе — пресловутые экологические стандарты, там выгодно модернизировать технологию. Там выгодно с экологической точки зрения закрывать старые производства. Поэтому часто можно наблюдать картину — в центре города стоит завод и никому не пахнет.

У нас же странная ситуация: промышленность пускай модернизирует, пусть заплатит все налоги, несет социальную нагрузку и так далее. Безусловно, все это делает эти мероприятия не выгодными. Так что тут необходимо понимание на уровне государства.